Археологический журнал «Родная старина» / № 04 – 2006

Клад любовницы барина
С.А. Щербаков

Отправиться в Торопецкий район мы решили еще зимой. Уже давно мы мечтали побывать в тех краях. Живописнейшие заповедные места, свежий воздух, море грибов и ягод в лесу буквально притягивали нас. В деревне той, в которую мы собрались, у нас два дома. Почти полная опустелость местных селений наполняла наше путешествие определенной романтикой.
Ранее Торопецкий уезд относился к Псковской губернии. Теперь район входит в состав Тверской области. Для поисковиков и других людей, предпочитающих культурный отдых на природе, там просто раздолье.
Перед тем как отправиться туда, был выполнен наш искательский долг расспросить какого-нибудь местного старожила "о старине", причем задолго до отъезда. Старожил нашелся сразу же. Им была бабушка моей спутницы, рассказавшая нам одну историю, после которой нам захотелось попасть в деревню как можно скорее. Рассказ бабушки был посвящен истории взаимоотношений одного местного барина и близких ему людей.
Жил в соседней деревне барин с женой, имел детей. Любовницей он сделал свою прислугу по дому. Ситуация ясная, как никогда, все понятно - кто и что. Классический сценарий.
И вот однажды случилось то, что, по-видимому, должно было рано или поздно случиться. Любовница забеременела. Действия барина были вполне предсказуемыми. Жену с детьми он не бросил, а любовнице предложил покинуть свой дом. Но, поскольку достаток любовницы не позволял вырастить ребенка, барин счел необходимым профинансировать будущую мать, что, собственно, он и сделал. Любовнице дали денег и построили для нее большой дом в другой деревне, отдав ей во владение и саму деревню, и прилегающие к ней земли. Вскоре у нее родился сын, с которым она прожила остаток жизни. Обо всей этой истории местные жители узнали лишь тогда, когда сын вырос и, будучи уже взрослым человеком, попросил барина признать отцовство. Последний категорически отказывался от этого многие годы и лишь к старости родственную связь все-таки подтвердил.
Все бы ничего, место, где была барская усадьба давно застроено, деньги для любовницы он не закапывал, а передал лично, вот только… Дом, подаренный любовнице, находился именно в той деревне, куда мы ехали, и исчез он давным-давно. На его месте сейчас поляна и сирень с яблонями.
В начале июля мы с моей спутницей прибыли на место, причем вместе с той самой бабушкой, изъявившей желание навестить родные места. Трава высоковата, но коса, привезенная за четыреста километров, уже ждет своей очереди, как заряженное ружье.
В первый же день, с утра - на место! Солнце светит, жара. Разведка "Эксплорером" с 10-дюймовой катушкой. Трава, конечно, сильно мешает, но уже через три минуты я выкапываю денгу. Да-да, именно ту самую, аннинскую, так называемую "царицу полей", которую находят все, всегда и везде. Сказать честно, я даже приблизительно не представляю, сколько нашел их за свою поисковую жизнь. Очень много. Обычно такая находка не вызывает у меня удивления. Не был исключением и этот случай. Вторая денга, найденная в метре от первой, тоже не удивила. Пятая с шес-той насторожили. Я быстро изменил отношение к происходящему, после чего побежал в машину за косой.
Обкосив все вокруг в ра-диусе пяти метров, я продолжил поиск монет. Пятая, шестая, восьмая… двадцатая. Все монеты были одного номинала (только одна оказалась полушкой), имели приличную сохранность и годами выпуска укладывались в небольшой период. Никаких находок, кроме монет, в этом месте не было.
После того, как все "цветные" и "спорные" сигналы были выкопаны, место неспешно проверили "Кондором 7252" с малой катушкой. Железа было много, поэтому было задано высокое значение скорости автоподстройки. Чисто. "Эксплорер" разглядел все доступное.
Монеты в земле еще были. Я прекрасно понимал, что мы нашли распаханный клад, спрятанный рядом с бывшим домом и по каким-то причинам не востребованный хозяином. Внимательно изучив географию лунок, мы выявили центр скопления монет. Было решено снять грунт на штык лопаты.
Я позвал свою напарницу, и, как говорится, "лед тронулся".
Снимаемый грунт сначала проверялся на специально принесенном листе фанеры, "оторванном" от посторонних сигналов толстыми бревнами. Затем грунт следовал в отвалы, которые также периодически проверялись. Это делалось прежде всего для того, чтобы не пропустить ни одной находки, так как даже на фанере монета может не дать сигнала, если, например, лежит на ребре. Дважды нам доводилось находить монеты в отвалах. Это были полушки.
Монеты шли одна за другой. Сомнений в том, что это клад, у нас уже не было. Вдруг попался серебряный гривенник 1745 г. Вслед за ним прикипевшие друг к другу денга с полушкой. Это еще больше нас подхлестнуло. Работы продолжались, и не зря. Вскоре перед нами предстал портрет Анны Иоанновны работы Л. Дмитриева - аннинская полтина 1737 г. в отличном состоянии. После такой находки мы решили немного передохнуть и обсудить происходящее. Количество монет к тому времени уже неуклонно приближалось к пятидесяти.
В конце, когда все работы были завершены, у нас оказалось пятьдесят девять монет. Самая ранняя из них - денга 1730 г., самая поздняя - гривенник 1745 г. Похоже, что клад был сокрыт именно в этом или в сле-дующем году той самой легендарной любовницей барина. Там же были найдены куски битой керамической посуды. Скорее всего, это была упаковка нашего клада, части которой мы собрали себе на память.
Вернувшись домой, мы еще долго обсуждали этот случай. Решили, что следующим летом непременно поедем туда снова и обязательно проверим еще какую-нибудь старую историю.