Маленькая преамбула... Читаю по вечерам перед сном сыну сказы Бажова. Могуч Павел Петрович. Рассказ этот сложился под впечатлением вечерних чтений да восхищения слогом и стилем автора. Забавно, отец читал мне в семидесятых бажова, я читаю сыну сейчас. естественно даже десятой доли мастерства Мэтра у меня нет, знаю что подражатели жалки, но всеже in tribute великому Сказителю...

Фартокрад

Сам доподлинно не видел, врать не буду. А только люди, давно по нашему краю кладовым делом промышляющие, сказывают, будто так все и было. До последнего словечка.
Жил в экипажной слободе паренек один, звали его Борис, Максимов сын. Учился на инженера морского, да что-то у него с этим делом не заладилось. Продвинулся он по торговой части, вишь, хватка была у него деловая. Что подумает – так и происходит. Купил рыбы – привез – в цене поднялась, барыши поднял. Продал икрицы вагон по предоплате, доллары получил, а тут и дефолт случился. Много у нас тогда бедными в одночасье стало. Решил пока деньги водились машинами торговать, еще поднялся. Надоело, продал дело это с аукционами. А тут, глядишь ты, правитель наш шибко осерчал на Дальний край – повысили пошлину до небес. Многие тогда с горя в бутылку полезли. А наш Борис – молодец и при барышах.
Но на каждый хитрый болт своя гайка припасена. И угораздило же его в одной из поездок в земли чужие увидеть на пляжу мужичонку невысокого росту с бороденкой жиденькой. Шел мужик этот и размахивал диковинным металлоискателем. Махнет, наклонится, копнет совочком – монетка. Еще копнет – сережка с камушком на песке лежит, красным огошком переливается.


Подошел к нему Борис.
- И попадается что стоящее?
- А ты сам посмотри!
И протягивает ему мешочек а там все монеты, кольца, цепочки.
Разговорились они. Наслушался Борис слов непонятных про «чуйку», «проводимость» да глубину. Зацепило в душе что-то. Стал он сам не свой, магазины объехал в стране заморской, нашел такой же, как у мужичонки бородатого прибор и пошел на пляж.
Идет вечером по песку. Солнце село, а светло еще. Волны плещут, баюкают. Тепло, мирно. Взмахнет вправо, а и монетка. Пройдет метров десять – сережка камешком фиолетовым отливает, крестик желтенький из песка поблескивает. И пошло – поехало.
Как вернулся в родной город – первым делом на городище старинное покатил. Только вышел из машины, взмахнул прибором – зеркало с журавлями невиданными. Еще прошел метров пять – монета иероглифами. Так и повелось – из поездок Борис возвращался с находками. Уму он человек пытливого, книжек много прочитал, смекнул, что и здесь можно свое дело закрутить. Начал потихоньку налаживать связи. Тому монеток, этому зеркальце. Одно только заметил: продашь зеркало – второе трудней дается. Продашь монеток пяток – чтобы следующих накопать уже не полчаса, час нужен, а то и все два. Смекнул он, что неладное что-то творится. А что делать то?!
У того спросил, у другого – не понимают его. Места, говорят, выбитые. Вот меньше находок попадается. Копают мол многие. Прибор возьми, чтобы поглубже. Карту найди поподробнее. Но все это не помогало. Мельчали находки. Идет по месту, вроде все по уму. И жернов лежит и всхолмление толковое. Травы нет совсем, минерализация – пшик один. Ищи – не хочу, ан нет находок. Все бутор всякий, обломки да чугунки под катушку норовят скакнуть. Прошло так несколько лет и толковые находки почти пропали. Никто не мог помочь Борису, все отнекивались да отшучивались. И только один из старых искателей, Михай, по прозвищу «Якорь», про которого слава давно в округе шла, мол он душу за фарт искательский заложил, хитро прищурившись, попыхивая «Камелием», предложил Бориске совсем уж глупость несусветную. Вечером после копа совместного сидели они у палатки на берегу Янчихи реки. Солнце клонилось к сопкам, ветерок дул мягкий, нежный. Выпили они почуток и развязался язык у опытного копаря. А и то верно, с кем язык развязывать, как не с молодым напарником…
- Ты Борис, не серчай, но человек ты для нашего дела уж больно правильный. Неоткуда в тебе фарту новому произойти. Вот и выходит он с каждой находкой.
Сказал и замолчал. Мол, тебе интересно, ты и спрашивай. В каждом ритуале свой порядок должен быть. Своя цена. Борис смекнул, что к чему. Поднялся, сходил за «пузатенькой». Разлили по кружкам, вопрос сам и прыгнул на язык.
- Что же мне делать, Миха? Вроде и люблю я это дело, прикипел, неделю маюсь, а потом срываюсь как больной в поля, в тайгу. Уже и семья за дурака считает, и знакомые обходить стали. Важно это мне. Помоги, за мной не заржавеет.
- А чего-ж не помочь. Можно и помочь. Только, как вернемся завтра – разбегаемся. И больше вместе искать не будем, лады?!
Как обухом по голове хватил. Смотрит на Бориса, глаза не мигают. Цепкий взгляд такой, ровно у филина рыбного, добычу в реке углядевшего.
- Да ты чего, Михай?! Разве плохо копаем?!
- Плохо не плохо, а цена такая. Раз помощи попросил – помогу. Но боле вместе нам не судьба по местам ходить.
Молчит Борис, смотрит на Михая. А в мозгах так все и бурлит: вроде и с копарем опытным рвать жалко и фарту найти своего охота. Дай, думает, перехитрю его. Вроде и совета послушаюсь, а потом как пройдет время, встретимся случайно, налью маленько – забудет про свое условие.
- Говори, что за способ знаешь.
- Решился таки? Ну ладно. Способ простой. Да из двух дел состоит. Первое – такое: как на коп с кем поедешь, да найдешь мелочь какую. Не важно, монетку ли, бронзяшку любую, подбрось её на пути напарника. Пусть найдет мелочишку. Пусть порадуется. Это – дело нехитрое. Не жалей, с ней расстанешься - дурного фарту, на эту ерунду растраченного, избавишься. Как вот в кружке этой, пусто сейчас – потому что выпили уже. Потратили, а место внутри заполнилось… Так и ты, арифметику учи.


Понял намек Борис, налил еще. Выпили. А из головы то слова не идут. Про два дела то.
- А второе дело какое?
- Второе посложнее будет. Как в конце дня начнете хвастать находками, ты вещицу эту у напарника выменять должен. На что угодно. В любую цену. С ней тебе легкий фарт и вернется. Пустоту заполнит. Ну а как сам поедешь, тут и трать фарт то накопленный.
- А как не выменяю? Если упрется?!
- Вот потому то и сложнее второе дело. Не выменяешь – враз своего фарта всего до конца и лишишься. Хоть укради, хоть купи, а вещицу обратно к себе притяни. Да не сразу, а после того как с другими находками полежит, фарту натянет. А если не с находками, так просто с человеком побудет. Тут я не знаю, что главнее.
Сказал так и замолчал. Борис тоже не стал глупые вопросы задавать, выспрашивать мол, откуда узнал да все такое. Про Михая слава ходила крепкая, слово он если говорил – то по делу.
Борис остался у костра, напарник его ушел в свою палатку отдыхать после тяжелого денька. Задумался, сидит, смотрит на реку, на огонь. А может и вправду попробовать? Чем чорт не шутит?! А с другой стороны, глупость какая-то. Фарт он ведь не вода, не кровь… Больше стало – меньше. Пошутил аксакал, посмеялся.
На следующее утро – как и раньше – фанзы, монетки…
Прошло больше месяца и разговор этот стал забываться. Мало ли о чем у костра выпимши копатели болтают. Только Михай на звонки не отвечал и в почту не достучишься до него. Ни в аське не поймаешь, ни на улице встретиться не выходит. Выкинул Борис это из головы.
Как то раз, ближе к концу октября, позвонил Борису знакомец его, Никита из Уссурийска. Был Никита «безлошадным», а Борис рассекал на подготовленном «Сафаре». Бывало конечно, садился на пузо, но выбирался споро и легко. Откапываться было ему не впервой. Вот и предложил ему Никита рвануть в окрестности Барабаша по совсем никакой дороге в сопки, а потом и вовсе без дороги по руслу реки туда, где стояла фанза китайского торговца Ю-Лая.
Выехали затемно, долго пробирались и петляли, проскочили болото и рванули вдоль реки… Место было выжжено прошедшим несколько дней назад палом, что сделало поиски особенно приятными в теплый и сухой осенний день. Первую монетку выхватил почти с поверхности Борис. Повертев в руках «дырку». Слышит, кличет его напарник.
- Чего там, Борь?
Борис хотел, было, откликнуться, мол «дырка», а в памяти всплыло наставление Михая. Снова прозвучали слова в голове: пусть найдет мелочишку, порадуется! Подбросить может?!
- Бутор всякий. Кусок ложки.
- С почином тебя!
Ходят снова по поляне. Час спустя, али меньше, когда пути копателей пересеклись, Борис как бы найдя сигнал, ковырнул слегка поверхность, поднял из ямки несуществующую гильзу, да заложил монетку в стенку. Когда ходишь по фанзе невольно проверяешь в том числе и ямки соседа. Так и произошло.
- Борис! А ведь ты монетку промухал!
- Да не может быть!
- Точно говорю!
- Бывает.
И снова разошлись… К концу дня у обоих накопилось пара десятков монет, несколько чашек. Никита, к тому же, откопал в стенке ямы абсолютно целую пиалку, лежавшую рядом с несколькими монетками.
Выложив на стоящий неподалеку жернов с узором из линий, свою дневную добычу, Борис попытался вспомнить как выглядела монетка, найденная утром, но все дырки были ему на одно лицо. Кореец как кореец… средний, в земле. Вроде этот.
- Никит, обменяй мне этого корейца!
- Да забирай так.
- Спасибо!
Монетка, может та, а может и другая перекочевала в карман Бориса и затерялась среди остальной копанины.


***
В середине декабря, как замела первая вьюга, встретились в английском кафе, что на идущей к спортивной набережной улице, Михай «Якорь», да вернувшийся из рейса Леха «Земляной». Пили чай с черничным пирогом, разговаривали за жизнь, иногда, украдкой доливая в чай по чуть-чуть коньяка из серебряной фляги.
- Интересный год был.
- Это точно. Как твоя поездка на Сахалин?
- Отменил, есть места поинтереснее.
- Понятно. Что нового у нас?
- Бориску, шебутного, знаешь?
- Из молодых что-ли? Напомни.
- Высокий такой, чернявый.
- А, знаю, встречался разок, несколько лет назад.
Михай отхлебнул «чайку». Посмотрел задумчиво на карту Англии, что висела на стене.
- Нет его больше. Разбился на днях. Вылетел на «сафаре» с «тещиного языка».
- Да что ты, а чего?!
- С вниманием проблемы, и с фартом.
- Вот ведь как бывает. Жаль, вроде нормальный парень был.
Леха вздохнул, провел рукой по жиденькой рыжей бороденке и тоже отхлебнул из своей кружки.

А ведь и то верно, коли уж решился с фартом играть, будь готов к тому что фарт сыграет с тобой…